Новая «Война и мир» BBC (War & Peace): актеры и роли

В новой экранизации романа «Война и мир» впервые за всю историю кинематографа герои Толстого раскрываются, словно бутоны. Впервые зритель, смотря экранизацию романа, забывает о навязанных ему оставшихся со школы стереотипах и понимает, как безмерно он любит этих героев. Это чувство, как будто утерянное и стертое из памяти, полузабытое за школьными учебниками, заглушенное предыдущими экранизациями, вспыхивает с новой силой и с первого взгляда.

Пьер Безухов / Пол Дано

Его появление в салоне Анны Шерер для сытых, разряженных в пух и прах аристократов – все равно что богохульство — по легкомыслию либо из-за наивности он превозносит величие Наполеона и становится головной болью для хозяйки салона, которая не знает, как исхитриться и выпроводить его побыстрее. Однако для зрителя Пьер в исполнении Пола Дано – настоящий глоток свежего воздуха. С наивной улыбкой и с робким взглядом, ощупывающим пространство, он проведет большую часть экранного времени.

Без роду, без племени, без цели в жизни, не понимающий ни одного из светских правил этикета, он в мгновение ока окажется важной персоной с солидным капиталом, объектом вожделения светских львиц.
Однако белизна открахмаленных воротничков и манжет не идет ни в какое сравнение с его душевной чистотой, которую он сохранит, даже будучи оборванным пленным. Трясущийся над картошкой, отколупывающий ее по крошкам, чтобы отправить в рот, Пьер – Пол Дано – не играет, а вверяет зрителю душу. Здесь он настолько же русский до мозга и костей, насколько русский сам роман и его автор.

Наташа Ростова / Лили Джеймс

Наташа Ростова в исполнении Лили Джеймс хороша нежной, будто подернутой росой, красотой девушки, которая заставляет зрителя следить за каждым своим движением. Действующая, как и все Ростовы, не по воле рассудка, а по велению сердца, она объята сладким чувством влюбленности, объектом которой она выбирает то одного, то другого героя. Любовь для нее, как воздух, которым она дышит бессонной ночью в Отрадном. Однако любовь для нее — и яд, подсыпанный светскими интриганами – Элен и Анатолем Курагиными. Лили Джеймс, исполнившей роль Золушки, кружащейся в танце с принцем – Андреем Болконским — роль юной графини Ростовой пришлась впору, как перчатки.

Андрей Болконский/ Джеймс Нортон

Сын своего отца, сдержанный и меланхоличный, князь Андрей (Джеймс Нортон) постиг в совершенстве военное дело, но не смыслит ни аза в науке любви. Он не терпит, когда в его присутствии сверкают слезы и раздаются вздохи. Оставив жену на попечение отца и сестры, он решительно шагает прочь туда, где нет сантиментов, – на войну. И только встреча с Наташей смогла пробудить любовь там, где, казалось, от нее не осталось и следа.

Джеймс Нортон, обладающий харизмой светского денди, органично бы смотрелся в роли любого из персонажей классической русской литературы — его с легкостью можно представить в роли Евгения Онегина или Печорина.

Анатоль и Элен Курагины / Каллум Тернер и Таппенс Мидлтон

Элен и Анатоль — два сапога пара, они в совершенстве познали науку соблазнения и напрочь забыли, что такое грех и непристойность. Этим грехом и бесстыдством они оба пропитаны, как ядовитым снадобьем, насквозь. Лежа на постели в объятиях, которые меньше всего напоминают объятия брата и сестры, они обдумывают новые хитроумные комбинации.
Зритель чувствует себя вуайеристом, подглядывающим в замочную скважину за тем, как брат касается губами и пальцами лилейной кожи сестры, и, покачивая головой, так и метит поцеловать ее в губы (да-да, об аморальности и «тайной связи» между Анталем и Элен написано даже в школьном учебнике, поэтому пенять на излишнюю эротичность сценария и предлагать обратиться к «целомудренной» экранизации Бондарчука просто нелепо). Однако Элен (Таппенс Мидлтон) и Анатолю (Каллум Тернер), этим светским искусителям, мало их одинокой любовной игры, они вовлекают в свою орбиту других героев, которые по наивности уловлены в их ловушку.

Василий Курагин / Стивен Ри

Отец Элен и Анатоля, князь Василий заправляет их распутной игрой. Двигая остальными персонажами, как пешками, он подталкивает их занять выгодные для него самого и для его детей позиции на игровом поле. Однако он не догадывается, какая в конечном итоге последует расплата.

Анна Шерер / Джиллиан Андерсон

Анна Павловна Шерер, блистающая украшениями и собирающая под свое крыло знатных и богатых, похожа на светило, которое светит, но не греет. Обдавая лучами внимания и радушия угодных и оставляя в тени презрения неугодных, она так же непредсказуема и переменчива, как природное явление.

Борис Друбецкой / Анейрин Барнард 

Нищий Борис Друбецкой в попытках поправить свое отчаянное положение цепляется за юбки богатых наследниц. Кувыркание в постели с Элен, декламация бездарных стишков Жюли Курагиной – все эти потуги молодого человека выглядят нелепо, но приносят определенные плоды.

Илья и Наталья Ростовы / Эдриен Эдмондсон и Грета Скакки

Тихие и мирные, душевные и любящие, эти обнищавшие дворяне не отказывают себе в простых житейских радостях даже тогда, когда оказываются на мели.

Веселясь с чисто русским размахом, они топят все горести в песнях и плясках. И только мать семейства в исполнении Греты Скакки (известной зрителю по роли Пенелопы в сериале Кончаловского «Одиссея»), время от времени опускает очи долу и тяжко вздыхает о том, что они, в сущности, совсем разорены. Ее судорожное желание подобрать детям выгодные партии, ее рассудочность натыкается на непонимание отпрысков – Николая и Наташи, глядящих на мать широко открытыми невинными глазами, в которых нет и намека на корысть и расчет.

Николай и Петя Ростовы /Джек Лауден и Отто Фаррант

Воспитанные в лучших традициях русского дворянства, Николай и Петя чисты и умны, однако не лишены юношеского максимализма и безрассудства. Желание быть взрослыми и самостоятельными переливается в них, как пунш, через край. Безрассудство Пети и его бессмысленная жертва в конце фильма дергает зрителя за самую чувствительную струну.

Князь Болконский / Джим Бродбент

От старого князя Болконского (Джим Бродбент) исходит холод, он действует жестко, возможно, жестче, чем ему самому бы хотелось. Его антиматримониальная философия по отношению к дочери – княжне Марье, его показное равнодушие – всего лишь ширма, за которой прячется любящее сердце.

Княжна Марья / Джесси Бакли

Княжна Марья в исполнении Джесси Бакли, маячащая бледным призраком за могучей спиной отца с вечно припухшими от слез глазами — средоточие чистоты, сострадания и нежности.

Ее широкое русское лицо, коса вокруг головы, скромность нарядов и широта души —  квинтэссенция того, что вложил в этот образ сам Толстой.

Федор Долохов / Том Бёрк

Везунчик и игрок, Долохов не в силах сдержать вожделения по отношению в супруге Безухова – Элен и укладывает ее, как последнюю девку, на обеденный стол, который и станет им широким скрипящим ложем. Впрочем, эта интрижка, закончившаяся дуэлью с Пьером, скорее их объединит, нежели разъединит. А стихийность и неуязвимость Долохова в исполнении Тома Бёрка, сигающего на поле боя под пулями, которые отлетают от него, как заговоренные, делают его персонажем почти мифическим.

Платон Каратаев / Эдриан Роулинз

За несколько минут экранного времени этот герой умудрится перевернуть с ног на голову мировоззрение не только Пьера, но и зрителя. Простой, с абсолютно русским лицом, как будто сошедшим с закопченных фотографий ночлежки начала 20 в, он будет выглядеть чище и лучше всех обитателей светских салонов вместе взятых.

Александр I и Наполеон / Бен Ллойд-Хьюз и Матьё Кассовиц

Два императора, оказавшиеся по разные стороны баррикад. Схематичный, как будто намеченный быстрыми штрихами Александр I, мелькает в кадре ровно столько, чтобы зритель смог зафиксировать его присутствие для галочки. Не выдающий ни единой эмоции, похожий больше на монумент, нежели на реального человека, он отдает такие же бессмысленные и бездушные приказы. Его противник – Наполеон застигнут в разных ракурсах и под разными углами. С подробностью и обстоятельностью камера ловит на его лице моменты триумфа и сомнения. Однако оба императора напоминают заигравшихся в войну, выросших из игрушек детей.

В новой «Войне и мире» масштабность и эпичность достигается не длительностью и дотошностью батальных сцен, как в предыдущих версиях, но их емкостью, а иной образ, иногда мелькнувший всего лишь на какую-то ничтожную долю секунды, доставляет почти физическую боль и блаженство. Нащупав заветную тропинку, создатели сериала оказываются ближе к языку и укладу романа Толстого, чем кто бы то ни было до них и вряд ли кто-то окажется после. И зритель, сумевший проникнуться этой историей на разных языках, в свою очередь, торопится принять каждого из героев в объятья, не деля их на плохих и хороших, как настоящих победителей.