Грэм Джойс «Как бы волшебная сказка»

Роман Грэма Джойса «Как бы волшебная сказака» стирает грань между реальностью и вымыслом.

«Как бы волшебная сказка» начинается в Рождество, однако от обычной рождественской истории с лубочными картинами семейных обедов и индейкой на столе эта история отличается мистическим явлением героини по имени Тара Мартин. Двадцать лет назад Тара исчезла бесследно, и ее семья сочла, что она мертва. Но в аккурат к сочельнику она вернулась — усталая, растрепанная, но довольная и с полным карманом историй о двадцати годах, проведенных где-то в альтернативной реальности.

Приключения Тары в «Как бы волшебной сказке» не уступают эпической «Одиссее» Гомера, где каждое фантастическое событие, кажется, рождается по прихоти воображения.

Родные Тары понимают, что своими фантастическими рассказами она притягивает факты за уши и решительно отказываются видеть связь между ее словами и происходящим. Они никак не могут взять в толк, как прогулка 16-летней девочки в лесу, среди весенних цветов, недалеко от ее дома, может закончиться исчезновением на 20 лет.

Даже самой продвинутой психиатрии не удается объяснить феномен вечной молодости Тары, которая так и осталась 16-летней.

Однако память Тары упорно уносит ее к тому моменту, когда она, находясь в лесу, встретила таинственного незнакомца на белом коне и пошла с ним на прогулку. Ей казалось, что она отсутствовала несколько месяцев, а когда она вернулась, прошло двадцать лет.

Те басни, которыми Тара Мартин кормит окружающих — не только несъедобны для ее родных, но еще неприличны и непристойны. Тара, похищенная феями, описывает их как хиппи, которые живут коммунами и постоянно совокупляются, принимая участие в массовых оргиях и плавая в озере оргазма.  От таких рассказов лезут глаза на лоб не только у родных Тары, но и у почтенного читателя.

Ведь то, что Джойс сделал с феями и их миром, кажется мрачным декадентством для влюбленных в образ милой эфирной диснеевской Динь-Динь. Да, феи Грэма Джойса являются хищными развратниками в лучших традициях мрачного викторианского фольклора. Тем не менее, пораженный читатель не задержится в мире фей так долго, как хотелось бы — большая часть романа происходит в реальном мире и вращается вокруг Тары, которая пытается убедить всех вокруг, что она была похищена феями и удерживаема ими, как Одиссей нимфой Каллипсо.

Для родных Тары стрелка часов торопится вперед, а для нее время застревает на месте…

Дальнейшее повествование в «Как бы волшебной сказке» строится вокруг попыток родных Тары, включая ее бойфренда и психиатра, прокрасться к истине по извилистым дорогам подсознания и памяти, с остановками, нерешительным петлянием между правдой и вымыслом…

Обеспокоенные рассказами Тары о визите в компанию фей, они считают, что она стала сумасшедшей. В мире взрослых, где каждое малейшее отклонение от программы воспринимается, как нечто странное, рассказы подростка — всегда сказка или помешательство. Поэтому они и прибегают к услугами доктора Андервуда.

Конечно, доктор Андервуд имеет научные объяснения истории Тары, и он вторгается в тонкую материю, вмешивается в самые недра подсознания и тем самым испытывает терпение не только своей пациентки, но и читателя, щиплет его нервы так, что он в ярости перелистывает страницы… «Психологический раздел» романа, кажется, создан исключительно для пытки нетерпеливого читателя, поерзывающего на стуле в предвкушении побыстрее узнать развязку.

Ведь даже самой продвинутой психиатрии не удается объяснить феномен вечной молодости Тары, которая так и осталась 16-летней. Для ее родных стрелка часов торопится вперед, а для нее время застревает на месте.

Она ставит в тупик современные технологии, ест только фрукты и орехи, а для ее глаз яркий свет становится невыносимым.

Фактически, вырвавшись из зачарованного мира фей, Тара Мартин физически и психологически остается под их властью, как если бы они продолжали нашептывать ей на ухо, как бледен человеческий мир в сравнении с параллельным.

Однако реальный мир настолько тесно соседствует с нереальным, а линии фантазии и истины так размыты, что появление Тары в «реальном» мире (которое сродни ностальгии, желанию привязаться к прошлому и цепляться за него) ставит под угрозу настоящее и будущее. Однако это жутковатое ощущение мастерски скрашивается «вкусными» подробностями тихой сельской английской провинции и бесчисленными чаепитиями с чашками английского чая. «Молодежь не боится ничего, потому что он ничего не знает», — начинает было вновь нравоучительствовать Грэм. Однако он далек от стариковского брюзжания и заставляет читателя двигаться вперед, приковывая к своей волшебной метапрозе, сменяя точки зрения и рассказчиков, как перчатки.

​Хотя «Как бы волшебная сказка» — это вполне современный роман, автор обращается к  поверьям, верованиям, предваряя главы старомодными эпиграфами и пересыпая страницы  цитатами из 19-го века. Все эти авторские уловки, символы, а также великолепные описания пейзажей повышают градус неопределенности и беспокойства –  в этой сказке нет засахаренности, но есть нечто темное и тревожное, что роднит ее с «Алисой в стране чудес» и рассказами Ганса Христиана Андерсена и братьев Гримм. Не это ли одна из главных причин, чтобы полюбить «Как бы волшебную сказку».