Роман Харпер Ли «Пойди, поставь сторожа»

После полувекового перерыва Харпер Ли возвращается с романом «Пойди, поставь сторожа» («Go Set a Watchman»).

В Америке в 1960 году история достойного белого южанина, который защищает невинного черного человека, обвиненного в изнасиловании белой женщины, имела привлекательность сказки и задатки популярного фильма. Аттикус Финч был настолько популярен, что это вдохновило тысячи американцев сделать карьеру адвокатов, учителей и социальных работников. Некоторые зашли так далеко, что назвали детей в честь Аттикуса. Для активистов движения за гражданские права Аттикус стал подтверждением правильности их борьбы. Однако не всем известно, что роман Ли поначалу предполагал историю взрослого конфликта дочери Аттикуса — Джин Луизы – не малолетней девочки, а 26-летней женщины — между любовью и справедливостью, порядочностью и верностью.

В недавно обнаруженной рукописи Харпер Ли мы видим героиню — молодую женщину, Джин Луизу Финч, дочь Аттикуса Финча, которая возвращается из Нью-Йорка в родной город к отцу и обнаруживает, что ее семья оказалась кучкой расистов. Она делает болезненный, но необходимый шаг из мира иллюзий прошлого в реальный мир.

Открывая книгу «Пойди, поставь сторожа», читатель тоже делает шаг – переход из легкокрылого детства, когда он зачитывался «Пересмешником», во взрослый приземленный мир. А еще этот шаг — своего рода переход из вымышленной действительности литературного произведения в несовершенную реальность. В первой символы должны остаться неприкосновенными, а идеалы – не развенчанными. Во второй – идеалы блекнут, краски выцветают и даже на солнце появляются пятна. Герой «Убить пересмешника» Аттикус Финч – должен был остаться небесным светилом, к которому хочется дотянуться без задней мысли обжечь пальцы или ослепнуть. Так тянешься в детстве к чему-то запретному, но светящемуся, мерцающему. Но в самый последний момент, когда думаешь, что оказался у цели, кто-то явно фальшивым, но пронзительным голосом заявляет, что это иллюзия.

«Аттикус Финч больше не твой идеал» — заявляет чересчур подчеркнуто автор, превратив  героя в 70-летнего старика, опутывая его болячками, сгорбливая его спину, сжимая его суставы артритной болью, словно он был подопытным и ему надлежало стареть так же безжалостно в книге, как и в жизни.

Спустя полвека, встреча с постаревшим Аттикусом происходит вдруг, стихийно, хотя эту встречу совершенно никто не ждал. А разочарование настолько сильно, как будто Аттикус являлся знакомым, другом или братом и из прежде молодого мужчины, на которого хотят равняться читатели мужского пола и в которого тайно влюблены женщины, превратился в обрюзглого, примостившегося на краешке табурета старика.

Однако во всем этом не было бы для читателя особой беды, если бы автор не наделила постаревшего героя помимо болячек неким элементом безумия, вкладывая в его уста неслыханные расистские фразы.

«…Дорогая, ты, кажется, не понимаешь, что негры, как народ, по своему развитию еще застряли на уровне детей. Негры сделали потрясающий прогресс в адаптации к белым, но они делеки от них». Его слова, обыденные, как может быть обыденна кухонная речь в какой-нибудь хрущёвке, поражают читателя, который не может узнать в Аттикусе того блестящего адвоката, защищавшего права чернокожего в суде из «Пересмешника».

После таких пассажей читатель готов поклониться с благоговением редактору, который 50 лет назад отверг «Сторожа» и предложил Ли рассказать историю с точки зрения ребенка — Джин Луизы Финч (Скаут). Это была блестящая идея, Ли приняла совет, и первым появился «Пересмешник», которого многие полюбили.

Еще большей любви способствовал фильм, в котором роль Аттикуса сыграл Грегори Пек, впоследствии получивший Оскара. В этой экранизации «Убить пересмешника» Грегори Пек в черных очках в роли Аттикуса Финча стал не только моральной опорой для детей — Скаута и Джема, но и для каждого школьника, сидящего в холодном классе и мечтающего выбраться в кино.

«Но каково это – узнать, что человек, которого ты любил и обожествлял, таит уродливые, опасные социальные предрассудки?», — вопрошают разочарованные читатели, которым Аттикус Финч в «Стороже» принес такое разочарование.

«Пойди, поставь сторожа» Харпер Ли заставляет  читателя отказаться от незрелой сентиментальности, которую он вынес со школьных уроков, задуматься об истинности благородства спасителя чернокожего в исполнении Грегори Пека в экранизации «Убить пересмешника».

Главный способ по-настоящему насладиться книгой – представить Аттикуса не просто расистом, но героем своего времени, рядовым жителем Алабамы 1955 года, который думал, что Юг не готов к полному равенству рас. Аттикус в «Стороже» уже не тот Аттикус из «Пересмешника», в нем больше человеческого и меньше святого.

Когда в «Пересмешнике» Аттикус защищал Тома в суде, он защищал его, потому что он был уверен в его невиновности в обвинении в изнасиловании. Аттикус защищал его ради справедливости, а не ради цвета кожи Тома. Вот почему тем, кто идеализировал героя, возвел его на пьедестал, с которого он не сходил полвека, теперь так трудно принять Аттикуса Финча, этого, вероятно, одного из самых влиятельных персонажей в американской истории как обычного человека.

Название книги взято из библейской цитаты (Исаия 21: 6), и относится к совести. «Сторож каждого человека — его совесть. Нет такого понятия, как коллективное сознание». Поэтому судить Аттикуса по совести или оправдывать – дело сугубо личное.

​Беря в руки «Пойди, поставь сторожа», читатель, тем не менее, оказывается в ловушке. Безнадежно влюбленный в молодого Аттикуса из «Пересмешника», он не желает разочарования в объекте своей давней любви. Но внимает постаревшему герою с его расистскими замашками, хотя на самом деле ему явно хотелось бы захлопнуть книгу. Однако он все же длит эту болезненную встречу, позволяет удержать себя музыкой слога Харпер Ли, поддавшись чарующим тактам детских воспоминаний героини – дочери Аттикуса. Голос Скаута — это тот же голос, который появляется в «Пересмешнике», теплый, знакомый, как теплые и родные руки, которые берут за руку читателя и ведут по роману.