В преддверии нового сезона Евгений Миронов рассказал о высиживании яиц и о том, кто научил его быть стеной
Уже 12 лет Евгений Миронов руководит Театром Наций – одной из самых необычных творческих площадок России. Здесь нет штатных актеров и постановщиков, а спектакли ставят приглашенные режиссеры, среди которых как российские знаменитости (Андрей Могучий, Максим Диденко, Константин Богомолов, Тимофей Кулябин, Глеб Панфилов), так и звезды мировой величины (Роберт Уилсон, Робер Лепаж, Томас Остермайер, Алвис Херманис, Эймунтас Някрошюс). Под эгидой Театра Наций проходит Фес тиваль театров малых городов России, собирающий все важные региональные спектакли: победители представляют свои постановки на московской сцене.
Каждый ваш проект создается с нуля, с новой командой. По сравнению с обычным репертуарным театром какие у этого формата достоинства и недостатки?
Недостаток один: у нас сейчас на договорах работает почти 350 актеров, и их сложно собрать на конкретную дату показа спектакля. Кто-то занят в другом теа тре, кто-то снимается. Каждый раз это страшная головоломка для сотрудников репертуарной части. Но я считаю, что плюсов при такой организации работы гораздо больше, в том числе для артистов. Интриг у нас не может быть априори. Это не тот случай, когда все курят в гримерке, обсуждают коллег и ждут ролей, – в Театре Наций все при деле, являются только на свои спектакли и репетиции, а потом расходятся. Безусловно, должны быть правила, и они есть, но легкость и обаяние присутствуют. У нас редкая атмо сфера.
Как формируется ваша афиша?
Совершенно по-разному. В репертуарном театре должен быть поток, там от этого никуда не деться, потому что необходимо давать работу труппе. А у нас все только по любви. Проекты могут рождаться здесь и сейчас. Раз – и начинаем завтра. Или мы можем, как яйцо динозавра, высиживать спектакль пять лет, бывает, даже восемь – например, проект Боба Уилсона мы долго откладывали, не могли найти материал. Потом меня осенило: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» И мы поставили «Сказки Пушкина». Или вот в начале сезона у нас выпускает спектакль «Театр чудес» по Сервантесу Денис Бокурадзе. Молодой, амбициозный, со здавший в городе Новокуйбышевске Самарской области один из самых интересных российских театров. Он дважды побеждал на Фестивале театров малых городов. Сложилась практика – если с режиссером сходимся, если его постановка соответствует репертуарной политике на сезон, мы его приглашаем. А вообще, всегда открыты для предложений. Любой молодой постановщик может прийти со своей командой – конечно, если он нас убедит. Так же и любой зарубежный режиссер может здесь осуществить мечту – поработать с русскими артистами.
Есть у вас свой зритель? Например, люди знают, что примерно они увидят в Театре имени Маяковского, а у вас каждая постановка непредсказуема.
Безусловно, здесь имеются сложности. Мы придумали школу зрителя в Новом Пространстве Театра Наций (особняк на Страстном бульваре, переданный театру в 2011 году. – Прим. ред.). Очень важно, чтобы люди выбирали наши спектакли не случайно, были эрудированы. Поклонник Дмитрия Крымова не всегда сможет оценить «Аудиенцию» Глеба Панфилова, и наоборот. Если ты не понимаешь язык автора спектакля, может наступить разочарование. Поэтому стараемся правильно ориентировать людей: перед сложным проектом проводим выставки, лекции, организуем встречи с режиссером или просмотры других его спектак лей в запи си. Получается целая образовательная программа.
И все же бывает, что спектакль не находит своего зрителя?
К сожалению, да. Например, у нас так случилось с постановкой «Ивонна, принцесса Бургундская» прекрасного польского режиссера Гжегожа Яжины. Публика его не поняла, он в итоге шел меньше, чем планировалось. Скорее всего, мы сами виноваты, потому что это классный спектакль, по моим понятиям, настоящее искусство. Был еще Circo Ambulante Андрея Могучего с Лией Меджидовной Ахеджаковой. Сначала тоже возникли опасения, но где-то через год спектакль уже имел международную репутацию, ездил по фестивалям. Иногда сразу видим: это сложный театр, не всем понятный, но для нас важен шаг вперед, эксперимент. И мы его ставим.
У вас часто играют звезды, но в заявленных премье рах нового сезона известных фамилий пока нет. Как планируете привлекать зрителя?
У нас очень разнообразный сезон будет. Для кого-то Андрей Могучий (художественный руководитель БДТ им. Товстоногова. – Прим. ред.) – это уже повод бежать за билетами. Мюзикл «Стиляги» по сценарию одноименного фильма Валерия Тодоровского привлечет поклонников жанра. Его ставит режиссер Алексей Франдетти, обладатель «Золотой маски», а музыкальный руководитель проекта – Константин Меладзе. Но не буду лукавить: когда мы с молодым режиссером планируем делать постановку на большой сцене, я понимаю, что спектаклю не помешает звезда. Вот и думаем, кого пригласить не в ущерб концепции спектакля. Так было с «Жанной» по пьесе молодого драматурга Ярославы Пулинович. Мы поняли, что Ингеборге Дапкунайте может быть интересно это сыграть, и она тогда вышла на нашу сцену. После этого встретилась с Максимом Диденко в «Идиоте», сыграла в спектакле «Цирк», где она делает невероятные трюки. Я вообще потрясен ее бесстрашием.
А еще в новом сезоне, по крайней мере пока, нет ни одного анонса спектакля с вашим участием. Как худрук Миронов распоряжается занятостью актера Миронова?
Как жизнь сложится. Я не специально себя ограничиваю, но при этом в мае сыграл всего три спектакля. Когда работал в Театре под руководством Олега Павловича Табакова, играл по 20 спектаклей в месяц. Там понимали, что я приношу кассу: люди видят меня в телевизоре и приходят. В начале своего пути в качестве художественного руководителя я был заложником того, что режиссеры, которых я приглашаю, в особенности зарубежные, хотели занимать в своих спектаклях именно меня, потому что видели мои работы на фестивалях в Нью-Йорке, Париже, Лондоне. Сейчас нет необходимости играть во всем, что у нас ставится. Считаю, это победа. Но все же буду в новом сезоне задействован – как минимум в спектакле «Дядя Ваня» Стефана Брауншвейга.
Если вернуться к Фестивалю театров малых городов России: его дважды выигрывал Денис Бокурадзе, теперь он ставит у вас. Как вы считаете, все режиссеры из регионов к этому стремятся?
Не думаю. Сейчас идет депровинциализация театров. Во многом этому способствуют Фестиваль театров малых городов и «Золотая маска». Они не то чтобы объединяют основных игроков, иногда милостиво отмечая запасных, – нет, это игра на равных. И то, что мы 12 лет скрупулезно занимаемся провинцией, региональными маленькими театрами, тоже дает плоды. При поддержке Министерства культуры уже несколько лет проводим творческие лаборатории по современной драматургии: посылаем в регионы десант – педагогов, критиков, режиссеров. Они выпускают эскиз по современной пьесе, зритель голосует за этот эскиз, выходит спектакль, который потом приезжает на фестиваль. Зачастую именно молодые режиссеры, приехавшие в региональный театр на одну лабораторию, потом становятся худруками этих коллективов. Таким образом, чтобы прославиться, острой надобности ставить спектакль в столицах нет – они так или иначе работают в контексте всего, что происходит в стране и даже в мире.
Чему могут поучиться столичные театры у провинциальных?
Экономить. Я часто вижу, как быстро режиссеры, особенно молодые, бронзовеют, а потребности их становятся безграничными. И каждый раз восхищаюсь, когда где-то в маленьком городе на коленке, самыми простыми средствами делается чудо на сцене.
То есть безденежье для театра – не всегда плохо? Иногда оно подстегивает творческий процесс?
Ну нет. Почему мы должны фантазию художника ущемлять? Мы же в XXI веке живем, театр не должен отставать, для него важны технологии. Все режиссеры малых театров знают, что делает Робер Лепаж или Уилсон, а сами не имеют возможности попробовать это. Иног да, наоборот, бывает перебор технических «поисков», например, мне уже надоело видео в спектаклях. Но возможность такая – предоставить режиссеру запрашиваемое им материальное обеспечение – должна быть. Переоборудования у некоторых российских театров не было уже 50 лет, часто там нет даже элементарных коммунальных услуг. Но ситуация меняется: недавно выделили государственный грант для театров малых городов, достаточно значительную сумму – 600 млн руб лей. На такие деньги можно обновить и репертуар, и техническую базу. Это большое дело, но принципиально важно, чтобы люди, которые отвечают за модернизацию, понимали сегодняшние потребности театра: это должен быть модуль с возможностью менять пространство. Чтобы не получились снова залы по типу советских домов культуры, когда есть зритель, сцена и два софита висят. Там можно проводить детские утренники, но не ставить современные спектакли.
Уже 12 лет вы худрук. Что-то в вас самом изменилось?
Я стал более терпелив. В самом начале был требователен ко всем так же, как к себе. Это не означает, что сейчас я менее требователен, но я стал…
…снисходительнее?
Нет. Этого не может быть, потому что есть цель и мы должны быть все заточены на ее достижение. Я стал более человечным, что ли.
Когда не стало Табакова, вы сказали: «Теперь понятно, какой стеной он был для нас всех». Что изменилось с его уходом?
Олег Павлович настолько был щедр, настолько не экономил свои силы и возможности… Он горстями раздавал всем нуждающимся – конечно, если верил в человека и понимал, что это необходимо для дела. Великое качество, очень редкое и очень дальновидное: оказалось, что он не только многих ведущих артистов и режиссеров вырастил, но и руководителей театральных. Специально он этого не делал – они сами выросли за его стеной, под его крылом, учились у него. От этого, безусловно, выиграла публика.
А в своем театре у вас есть необходимость быть такой стеной для тех, кто с вами работает?
Конечно.
Чего это требует от вас?
Внимания. Внимания к каждой минуте. Ко мне это перешло, я считаю, по наследству от Олега Павловича. Я у него многое подглядел. Например, как он общался с чиновниками. Я видел, как достойно он себя ведет. Безусловно, ему помогало колоссальное чувство юмора, которое сбивало с толку: тут же подписывались какие-то квартиры для артистов, еще что там нужно… Этим похвастаться я не могу. Но для меня было важно, как он настойчив в достижении своей цели – он всегда всего добивался – и с каким достоинством, самоуважением он это делал. Стараюсь быть похожим.
В чем состоит миссия благотворительного фонда «Артист», соучредителем которого вы являетесь?
В 2008 году мы с Машей Мироновой и Натальей Шагинян-Нидэм осознали, как много вокруг нас деятелей культуры старшего поколения, которым нужна помощь, и поняли, что с этим надо
что-то делать. Так и возник фонд «Артист», который помогает актерам, работникам сцены, режиссерам, бутафорам, гримерам, композиторам и другим представителям сферы искусства, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. Позже к нам присоединились Игорь Верник, Леонид Ярмольник и другие дорогие нам партнеры. Начинали с Москвы и Санкт-Петербурга, а сегодня помогаем 2500 ветеранам сцены, из которых 500 проживают в 63 малых городах России. Помогаем по-разному – лекарствами, средствами реабилитации, оплатой курсов лечения и операций, отправкой в санатории, покупкой продуктов, заменой сломавшегося холодильника, помощью по дому и просто вниманием – букетом цветов, от руки подписанной открыткой, приглашением в театр, на выставку или на дружеское чаепитие.
Будете отмечать 10-летие фонда?
Самым ярким событием масштабной праздничной программы станет концерт «Признание в любви», который состоится 27 октября. На сцену театра «Геликон-опера» выйдут наши друзья – Алиса Фрейндлих, Алла Демидова, Чулпан Хаматова, Диана Вишнёва, Мария Александ рова, Владимир Малахов, Юрий Башмет, Вячеслав Полунин, Хибла Герзмава, Надежда Павлова и многие другие выдающиеся артисты.
Вы постоянно ездите, участвуете в фестивалях. Какое место сейчас занимает Россия в театральном мире?
После перестройки открылись все двери, к нам было очень радостное такое внимание. Я тогда объездил со спектаклем «Орестея» Петера Штайна весь мир. Все хотели познакомиться с «новыми русскими» – людьми, о которых мало что знали. Это время, увы, закончилось. У нас, безусловно, есть режиссеры, которых любят организаторы фестивалей. Но мне кажется, мы утратили некоторые позиции по совершенно разным причинам. Однако Театр Наций сотрудничает с мировыми лидерами театрального искусства уже 12 лет – потихоньку мы разворачиваемся друг к другу, несмотря ни на что, и есть, я считаю, надежда. Глубоко убежден, что, только находясь над политикой, культура выживет. Да и мир выживет благодаря этому, потому что культурные связи – это последнее, что умрет в истории человечества.
Текст Ирина Рубанова
Review Интервью: Евгений Миронов.