Хоррор-мюзикл Распутин (Лолита 1916). Театр LDM. Новая сцена

Автор: Юлия Лаваренко

13 ЯНВАРЯ 2020 Г.

Создатели таких культовых мюзиклов, как «Мастер и Маргарита», «Демон Онегина», «Оскар и Розовая дама», объединили в новом спектакле театра «ЛДМ. Новая сцена» истории набоковской нимфетки и Гриория Распутина и показали свою версию событий 1916 года.

Сюжет

Несмотря на некоторые аллюзии на оригинальную «Лолиту», хоррор-мюзикл «Лолита 1916» в театре «ЛДМ. Новая сцена», по большому счету, игра не столько с набоковским романом, сколько со временем, с Россией, которую мы потеряли (или той, которую не имели), с той эпохой, когда вера в мировое зло по имени Распутин была безграничной. Однако мюзикл «Лолита 1916» — это еще и попытка, оглянувшись назад, в прошлое, увидеть не только руины, но и нечто вечное, существовавшее во все времена, сопровождаемое мильоном терзаний и трепетом, — нечто под названием «любовь».

«Любовь или педофилия?» — этим вопросом с момента выхода набоковского романа задаются не только читатели, но и создатели мюзикла.

Этим же вопросом задается теперь и зритель, который впервые видит фигуру обнаженной Лолиты, четко выделяющуюся на фоне темной сцены. Ее фигура и белое платье, висящее рядом, — единственные источники света и тепла, к которым тянутся руки обезумевшего от кровосмесительной любви родителя — отца Лолиты. И это именно тот целомудренный эротизм, который притягивал когда-то взгляд читателя оригинальной Лолиты, а теперь взгляд зрителя «Лолиты 1916». И это именно та нимфетка, которой Набоков отвел особую роль в спектакле жизни, — вся ее роль по-прежнему сводится к тому, чтобы блистать свежестью и тянуть на дно.

 

 

Тем не менее, в отличие от набоковской нимфетки, эта Лолита загадочна и окружена дымкой таинственности. Неясны многие обстоятельства жизни и ее приключений с отцом (не с Гумбертом Гумбертом, а Стебловым). Туманны ее скитания по Петербургу образца 1916 года (в этом Петербурге жизнь протекает в пышных дворцовых декорациях, аристократия устраивает черные маскарады, подруга Государыни сверкает нарядами и мехами, а обитатели «дна» пребывают в некоем гибриде работного и  публичного дома под руководством Мадам Жу-Жу (М.Колганова)).

Но с появлением Распутина зритель взглянет на Лолиту его глазами и под единственно правильным углом — как «на воспоминание о давно прошедшем, которое впоследствии станет истоком происходящего».

Таким стартовым толчком станет исторический факт (от 2 января 1915 года) крушения поезда, на котором ехала подруга Государыни, А. А. Вырубова (Н.Фаерман). А вместе с нею (стараниями создателей мюзикла) Лолита с отцом, а заодно будущий возлюбленный Лолиты и пособник убийства Распутина — Райнер (Г.Новицкий). Этот факт разделит жизнь героев на «до» и «после» и послужит этаким маховиком времени, позволяющим путешествовать сквозь пространство и время, а героям (и зрителям) находиться сразу в нескольких временных пластах.  

 

Двоемирие, в котором отныне будут жить герои (потерявшая отца Лолита, утратившая возможность ходить Вырубова и нашедший в лице Лолиты утраченную много лет назад любовь Распутин), заставит их время от времени не просто взывать к минувшему, но находиться в постоянной гонке с настоящим, из которой каждый из них выйдет проигравшим.

Но все это будет потом, когда опустится занавес. А сейчас, после чудесного спасения, как счастливы, как полны надежды на будущее, жажды жизни обе влюбленные в одного мужчину Вырубова и Лолита! И как лиричны дуэты на русском, английском и французском (языках аристократии) Лолиты и ответившего взаимностью Райнера!

И только появление Распутина, одно упоминание о котором поднимает со дна памяти зрителя самые темные истории, кажется, способно затмить это счастье.

 

 

Распутин, чья жизнь сопровождена множеством додуманных и придуманных фактов, подробностями политических коллизий того времени, в «Лолите 1916» хочет сорвать с себя путы традиционных конспирологических историй и обрести наконец настоящее человеческое счастье.

Впервые увидев Лолиту и признав в ней погибшую возлюбленную Глашеньку, он превращает свое чувство к ней в наваждение, которое преследует его неотступно, неотвязно. Видя ее мельком, наслаждаясь ее мимолетным присутствием и снова теряя ее из виду, он, кажется, способен чуять ее за тысячи верст и лет — нет ни времени, ни пространства на просторе настоящей любви. И эта божественная (или бесовская?) зависимость от своей любви делают образ Распутина (и мюзикл в целом) еще драгоценнее.

Однако аромат этой любви, на котором все держится, мощнее всего проявляется именно в воспоминаниях Распутина.

Пуская в ход все ухищрения своей памяти, он жаждет удержать волшебство момента встречи с прошлым — с Глашенькой. И вот уже зритель видит двоих Распутиных (старого и молодого), миры которых отличаются друг от друга как ад и рай.

 

И пока постаревший Распутин уходит в тень воспоминаний, на сцене появляется его молодой двойник (А.Авдеев). С его приходом сразу становится светло, до того впечатление от его пения ассоциируется с чем-то светлым и сияющим. В молодом босоногом Грише Распутине и его Глашеньке уживается какая-то деревенская, исконно русская, простота и небесная чистота. Они — сама благодать, само спокойствие, как спокоен пейзаж на картинах передвижников. Сцены с ними, их образы — сродни головокружительному погружению в плоскость живописного полотна, которое распадается на драгоценные мазки, штрихи, детали — голые ступни, мельчайшие складки ткани, зажженные свечи. И в этом спиритизме воспоминаний воскреcает, теплится в памяти Распутина призрачный лик его любимой, а вместе с ним — счастливые дни его золотой юности, откуда с тех пор идет свет.

 

Но как бы ни хотел постаревший Распутин воплотить воспоминание в реальность, как бы ни жаждал прикоснуться к щеке Глашеньки, его попытки утекают, как песок, сквозь пальцы, а воспоминание рассыпается в руках, потому что на самом деле это не что иное, как мираж, обманка, подсунутая кукловодом (С.Худяков).

С этого момента начинается история грехопадения Распутина (инфернальная тема продажи души затронута еще в диснеевской «Анастасии»). Разница лишь в том, что в «Лолите 1916» сделка происходит не ради обретения мирового могущества, а ради любви – соединения души Глашеньки (Д.Чеснокова) с телом Лолиты.

Но в момент продажи души кукловоду (которого называют Юродивым) зритель уже знает, что бухгалтерия истории потребует от старца еще одно — его жизнь.

И если в начале действия зритель смотрит на Распутина ретроспективно — ему уже известно, что было потом… ожидание трагической развязки становится чем-то вроде пункта в школьном учебнике. По мере действия мюзикла очертания судьбы «старца» начинают проступать все ярче, новые краски в характере проглядывают сквозь предыдущие. И когда поверх темных тонов характера Распутина проступают светлые, а сам он входит в плоть и кровь мюзикла, то при виде удавки на его горле, глубоко впившейся в кожу, зрителю становится почти физически больно, просто потому, что нельзя сделать так, чтобы всего этого не было.

Актеры и роли: Распутин

Отец Григорий (в исполнении актера В. Макарова) — воплощение очеловеченной легенды. Ровно к моменту его первой встречи с Лолитой зритель уже думает о нем именно так — как о живом персонаже, который до конца не может контролировать свою безумную любовь. Его Распутин — о темных и светлых силах, их единстве и конфликте в каждом человеке. Об устремлениях сердца и причинах этих устремлений. Все это многообразие чувств отражено точно и составляет тайну равновесия, которое может быть нарушено только выстрелом заговорщиков во главе с Ф.Юсуповым (В.Туркин).

 

Способный на точнейшую пластику и на тончайшую актерскую игру (когда он проходит сквозь ряды в зрительном зале, герой увядает с каждым шагом и вновь молодеет на глазах, когда ненадолго обретает Лолиту), Распутин умеет держать внимание зала особым типом магнетизма. Каждая поза, жест, сама фигура «старца» так насыщена внутренней энергией, что у зрителя есть ощущение странного гипнотического присутствия подлинного отца Григория — чего стоят сеансы исцеления Вырубовой, во время которых актеру удается пройти по краю между врачеванием и соблазнением.

Это пребывание «на грани» — демонстрация способности совмещать большое и мелкое, побуждения высокие и низкие, силу то созидательную, то разрушительную — становится визитной карточкой Распутина в «Лолите 1916». Переходы из одного состояния в другое, из одной крайности в другую, во время которых актер изменяет выражения лица, голос, пластику, представая то грешником, то праведником, — не случайны, как не случайны все слухи и домыслы о святости и низости Григория Распутина. Однако, даже продав душу бродячему демону-юродивому, Распутин делает все, чтобы сохранить свой внутренний мир живым. Опустив голову, он встает на колени и измученно замирает у подножия храма, как будто размыв какую-то невидимую границу между понятиями «добродетели и греха», «ада и рая», «хорошо—плохо», подтверждая, что «смысл человеческой жизни заключается в том, чтобы понять, насколько низко человек может пасть, а потом узнать, до каких высот он может подняться».

И именно эта сцена покаяния (одна из самых сильных сцен мюзикла) заставляет зрителя посмотреть на Отца Григория сквозь особую призму чувств — сквозь жалость и нежность к смертному человеку, которого вот уже столетие все считают демоном.

Вот почему к моменту хрестоматийного убийства старца (описанного в книгах и показанного в десятке фильмов), к той точке замирания, когда круг участников заговора разомкнут и вот-вот явится Распутин (его уже ждут, для него приготовлен бокал с отравленным вином и пуля в пистолете Юсупова), зритель видит уже не «святого черта», а человека, сердце которого бьется как его собственное.

Еще минута, другая — биения, нерва, дрожания воздуха — и Распутин встанет между заговорщиками, совершенно беззащитный перед дулом пистолета, направленным, кажется, не только ему в грудь, но и не знающему, куда деваться от гулкого грома своего сердца зрителю. Вот-вот раздастся пронзительный выстрел, вот-вот массовка взмахнет кроваво-красными платками, констатируя кровопролитие… Но за несколько секунд до этого будет поймано последнее биение жизни — воссоединение с Глашенькой-Лолитой, которые в объятиях старца сольются как небо и земля и станут суть одно. Но все, что Распутин до того видел в счастливых снах, все, что дало на прощание радость чистую, будет утрачено, затонет 30 декабря 1916 года вместе с ним и имперской Россией уже навсегда.

 

Финал

Все, что произойдет после, заставит зрителя вздрогнуть, как, должно быть, вздрагивали люди в начале XX века, превращенные в песчинки слишком мощным потоком истории.

Однако сквозь мутную мглу, которой покрылась российская земля, вновь возникнет крохотный свет. Из тумана далекой, исчезнувшей жизни мелькнет надежда в виде вернувшихся на сцену героев — инкарнаций Распутина и Глашеньки-Лолиты, которые встретятся, но уже не в заповедном одуванчиковом раю, а в декорациях современного Петербурга. Этим героям все только предстоит — знакомство, блаженное первое свидание. Их дуэты и объятия, действие мюзикла «Лолита 1916», перенесенное в другой временной пласт, кадры кинохроники, транслирующейся на экран, словно говорят, что жизнь не финишировала ни в декабре 1916, ни в октябре 1917, что река времени уносит ревность, печали, боли. Усмиряются страсти, утихают страдания, но жизнь и любовь вечны.

Фото:  https://vk.com/musicallolita

Где: театр «ЛДМ. Новая сцена», Петровский пр., 20, Санкт-Петербург.